Необычность его в том, что он как бы про суперагентов, только советских. Не зевающих и простодушных неумех - а про высокопрофессиональных, точных, быстрых, выносливых, умеющих всякие загадочные штуки типа "качания маятника" и "стрельбы по-македонски". И я думаю, что меня в свое время (и сейчас опять) привлекла не приключенческость и не военность - а именно рассказ о профессионализме, высоком умении. Причем с обеих шпионских и контразведческих сторон
А нынешним взглядом я дополнительно увидела - целый пласт реальных документов - указаний, донесений, директив - очень интересно с точки зрения антропологии, как это у них было. И отдельно пласт пропагандистский. В советской юности было понятно - советское это же хорошо, те, кто борются против, да еще с помощью фашистов - однозначно "плохие" и их нужно давить. А сейчас я вижу - вот они - белорусы, украинцы, поляки, литовцы - им совершенно не улыбается быть принудительно втянутыми в советскую жизнь, они сражаются за свою независимость - не против "хороших советских" - а против грубого тоталитарного нажима чужих полусумасшедших фанатиков на коммунистической почве. И шпионы там не немцы-фашисты, а вот эти русскоговорящие восточноевропейцы на своей земле, между прочим.
Ну разорить зажиточные хозяйства - святое дело, так еще и герои душевно прямо против "непманов". Один из героев ходит по базару - местность эта недавно отнята у Польши и присоединена к советскому государству:
[Цитата]Андрею достался центр города и базар. Он ходил по улицам, время от
времени толкался по базару, присматривался ко всем военным, а заодно и к
гражданским, - ни одного похожего лица.
На базаре среди покупателей, точнее, покупательниц, попадались и
военные; но более всего там было крестьян.
В порыжелых домотканых маринарках, в платках, картузах и польских
форменных фуражках с лакированными козырьками, они теснились у подвод,
ходили по рядам, ко всему приценивались, покупали же мало, только что из
одежи. Слышалась русская, белорусская, а чаще польская речь.
Продавалась всякая всячина - от картошки и живых свиней до католических
иконок и военного обмундирования. На лотках торговцев-профессионалов
красовались сотни пачек литовских и немецких сигарет, самодельные пирожные и
свечи, конфеты, полукопченая колбаса и булочки; здесь же под яркой
заманчивой вывеской "Буфет. Обеды как у мамы!" продавали горячие блюда и
ароматный самогон - бимбер.
Частная торговля в освобожденных городах удивляла Андрея: он не мог
понять предпринимательства. Буржуи, как он представлял их по книгам и кино,
наверно, выглядели точно так, как эти сытые люди за лотками.
- Нэп, - авторитетно объяснял Таманцев. - Некоторое оживление частного
капитала и спекулянтов. Придет время, их так прижмут - небо с овчинку
покажется!..
***
История начинается с того, что неизвестные шпионы выходят в эфир из леса и передают неизвестную радиограмму куда-то. Дело в недавно освобожденной от немцев белорусской местности, которая недавно была оттяпана у Польши и еще в достаточной растерянности - Польша, советская власть, немцы, снова советская власть. Офицеры организации Смерш - смерть шпионам - буквально роют носом землю, пытаясь найти этих шпионов. В начале это вот такой крупный план - один передатчик, примерно двое шпионов и три контрразведчика их должны поймать тут между тремя селами. Затем камера отъезжает - и видно все более общую картину - вплоть до ставки главнокомандующего - как эта случайная одиночная радиопередача, оказывается, завязана в несравнимо более огромную ситуацию.Это я в юности тоже совершенно пропустила мимо.
История закручивается и сжимается до финальных "Малыш свалил Мищенко!" и условного сигнала "Бабушка приехала". И читала я ее с неослабевающим интересом. Тем более на кухню поставили столик для завтраков - под яркой лампой и стало удобно есть и читать. К тому же у меня теперь есть подставка для книг - вообще раздолье, руками можно не держать. На книге пятна от еды - еще из той старой жизни:)
А потом, дочитав, я пошла читать про автора и про сам роман. Автор загадочен, не давал интервью, мало про него точных сведений, только слухи - от того, что все он придумал, до того, что у него был редчайший документ, пропуск с тремя "К", который давал ему доступ к любой закрытой части любых архивов где угодно.
Быков посвятил ему лекцию в своем проекте "Сто лекций". Это проект о литературе 20 века - "Один год — одна книга — одна лекция. И так сто раз. С 1900 года до 1999." 1973 год как раз про писателя Богомолова и книгу "В августе сорок четвертого". ( я теперь знаю, что буду слушать за работой!). По ссылке там и видео и расшифровка лекции - я торопилась и прочла все словами.
Богомолов еще и автор рассказа "Иван", по которому Тарковский снял "Иваново детство". И Быков рассказал про последний роман писателя - огромный, напечатанный уже после смерти автора, "Жизнь моя, иль ты приснилась мне". И я на волне старой книги, прочла еще и это. Сначала милого мужа замучала разговорами о смершевском романе, а теперь вот достаю историями из этого. Начал Богомолов роман этот писать еще в семидесятые, планировал закончить к середине девяностых, но не закончил, и публикацию подготовила вдова - вышел роман в 2014-м. Быков утверждает, что это великий роман, еще недооцененный читателями - главным образом потому что автор его передержал - волна безумного интереса к правде прошлого уже схлынула. Я тоже думаю, что если бы он появился в те времена, когда вся страна читала одним порывом "Детей Арбата" и "Белые одежды" - он быыл бы бомбой.
Я рассказывала как-то, что в юности заставляла себя смотреть и читать про войну - и чуть не заболела от бесконечной безысходной трагичности. Но картина у меня составилась определенная и совершенно такая, как была оформленая легенда советская. Никаких нквд, конечно, лагерей и расстрелов там не было. Были прекрасные, как с картинки, русские солдаты, которые в начале говорили мечтательно о доме и саде, а в конце их зверски убивали - и я прямо молила - не надо, не надо про сад рассказывать! Но при всей зверскости преоблада там романтическая нота. У Богомолова же меня поразила бытовая подробная картина, без романтических цветов и березок. В романе рассказывается про время после войны - вот май, только что война кончилась - и что происходит? Реально, бытово, что происходит с нашими войсками, которые в Германии? Эти люди продолжают быть военными, никто из них десятого мая не очнулся в своем саду - они продолжают служить - а вокруг Германия, поделенная на сектора между союзниками. И вот эта подробнейшая картина того, как это день за днем выглядело - с госпиталями, службой, подозрениями, угрозами, допросами, любовными трагедиями, блудом, венерическими болезнями, директивами, как именно любить "Великого и гениального руководителя" - невероятно интересна. Там множество опять же документов, вроде бы не впрямую относящихся к героям - бесконечные указы, директивы, донесения, разьяснения - про все на свете. И история очень молодого героя - ему в мае сорок пятого девятнадцать. Он рассказывает о текущем дне и вспоминает прошлое - от детства до службы.
И это все читается не отрываясь! Во второй половине разворачивается картина того, что было с людьми, попавшими в Германию, когда их стали возвращать на родину. Там же все - угнанные батрачить, взятые в плен, сидящие в концлагерях, ушедшие с отступающими войсками немецкими - перебежчики, любовницы, жены немцев и шпионы. И все это тоже не в романтическом беллетризованном стиле - а очень конкретно и подробно, что на бытовом ежедневном уровне происходило - как из собирали, размещали, перевозили, допрашивали. И их было страшно немало! - около шести миллионов! В общем, как-то очень сильно это переделало картину войны из моего детства и юности.