В книге этой переплетаются две линии - одна про реальную революционно-послереволюционную жизнь главного героя, а вторая - рассуждения про идеального человека. Вот в этой второй линии для меня, любителя занудства и формул, прямо раздолье. Акунин выводит формулу этого идеально развитого человека, перечисляя, какие качества нужны. А потом делает интереснейшее - рассматривает разных литературных героев с точки зрения, что у них упущено в формуле этой идеальности, аристономичности.
У трех сестер чеховских нет мужества. У МаксимМаксимыча - стремления к развитию. У Пьера - сдержанности, умения владеть собой. У князя Мышкина - самоуважения.
Вот что он пишет про Мышкина:
" Тип второй: «А – С», то есть аристономия без самоуважения. К этой категории я отношу князя Мышкина из романа «Идиот».
Обладает ли он качеством «Р» (стремлением к развитию)? В высшей степени. Это человек, весь устремленный вверх.
«О» (ответственность)? Безусловно. В каждом поступке.
«В (выдержка)?» Да – что даже удивительно для человека психически не вполне здорового. Умение владеть собой, никогда не опускаясь до крика, является одной из наиболее привлекательных черт князя.
«М (мужество)». О да. Это качество тем ценнее, что Лев Николаевич – убежденный противник всякого насилия и скорее даст убить себя, чем поднимет руку на своего обидчика.
«У (уважение к другим)». Три раза да. Мой любимый эпизод романа – тот, где князь уважительной и доверительной беседой пробуждает человеческую реакцию в генеральском лакее, представителе одной из самых неаристономных профессий.
«Э (эмпатия)». Тут нечего и говорить, Мышкин весь – эмпатия.
Перейдем теперь к «С» (самоуважение). Поклонники этого прекрасного персонажа, особенно из числа убежденных христиан, вероятно, со мной не согласятся в том, что князь лишен самоуважения и скажут, что в нем нет гордыни. Но я ведь пишу не филологический учебник, претендующий на окончательное суждение, – я описываю свое личное впечатление от героя Достоевского. Для этого писателя тема самоуважения является болезненной. У многих его персонажей приступы гордости сменяются припадками саморастаптывания. Одна из любимых тем Федора Михайловича – спасение гордого человека через добровольное унижение. Однако для аристонома немыслимо ни самовозвеличивание, ни самоуничижение, и уж во всяком случае он не станет подставлять щеку под лапу какого-нибудь негодяя, как это сплошь и рядом делает иисусоподобный князь Мышкин. Я не специалист по литературе, мои суждения о ней наверняка поверхностны, но я хорошо помню, как в юности безоговорочно восхищаться Мышкиным мне мешала его овцеобразие, неестественная для мыслящего человека смиренность, которой нагло и беззастенчиво пользовались нахрапистые индивиды, столь плотно населяющие этот мир. Я думаю, что недооценивать и принижать себя – не лучше, чем себя переоценивать или возвеличивать. Недостаточное уважение к себе чревато готовностью отступиться от цели своего существования, ибо тот, кто мало ценит себя, вряд ли будет ценить и таящийся в нем Дар."
( я курсивом вписала расшифровки параметров, входящих в его формулу)
Удивительно мне показалось, не знаю, отчего. Может, оттого, что писателям принято Достоевского хвалить, а его тщательные описания истерик считать глубокой психологией человеческих душ. Я сама не додумалась до этой идеи с самоуважением, но при чтении этого отрывка сразу чувствую ее как верную! У героев Достоевского и правда этот маятник между "тварь дрожащая" и "я Наполеон,всех убью, один останусь" пролетает быстро, не задерживаясь на точке просто спокойного самоуважения.
